Про синдром "Мери Сью" - для девушек.
Шутки шутками, но именно в этой стебной статейке пытаються высмеять все самые паршивые признаки Мери Сью. Прочтите и постарайтесь не сделать ТАКОЕ из своего персонажа! Не выставить его на всеобщее посмешище и, главное, не потерять уважение игроков, как следствие. Следите за легкими симптомами. Они не критичны, но в итоге могут сыграть с вами злую шутку.
© Хугларо, Ниллэ
Горячая линия с Мерисьёй (Мери Сью).
Здравствуй, дорогая Мерисья! Извини за нескромный вопрос, почему тебе всегда так мало лет?
Мерисья: Да, обычно я играю девочек моложе 20. Проще всего это объясняют возрастом самих авторов. Но не надо все упрощать. Подумайте о Мерисье 16-ти лет или о 18-20-летнем Мерисее (мужской прототип Мерисьи). Когда жизненные невзгоды сваливаются на сорокалетнего бородача или, извините, на тетеньку бальзаковского возраста, разве их будет так жалко, как меня и моего братишку? О! Мы с ранних лет остаемся без родителей, попадаем на каторги, в уличные банды, в рабство, на пиратский корабль и куда угодно. Как трогательно, когда у моего юного братца в волосах уже к 20 годам видна изрядная седая прядь. Ну и конечно, я очень эффектна, когда в моих детских ручонках оказываются судьбы мира. При этом очень часто мы с Мерисеем делаем такие глупости, которых умудренные жизнью дяденька или тетенька просто не допустили бы в своей судьбе. А с нас, детишек, и взятки гладки.
Почему вы постоянно спасаете миры?
Мерисья: Все дело в конкуренции, дружок. Все мерисьюшки, как класс, обязаны быть неимоверно круты. Когда одна из нас вздумала спасти мир, остальным пришлось ставить планку на ее уровень.
Какой у вас характер?
Мерисья: Авторы снабжают нас индульгенцией на все случаи жизни. Мы не только самые умные, самые сильные и смелые, самые талантливые в сюжете. Мы еще и самые несчастные и уж-жасно ранимые! Мы пережили глубокое разочарование, несравнимые ни с чем муки. Понятно, если после этого мы слишком жестоки, недоверчивы, высокомерны, презираем людей, ни к кому не проявляем особой чуткости – то сперва вспомните, как мы жили! У остальных персонажей жизнь, по сравнению с нашей, была просто курортом! (Кстати, по этим нечеловеческим страданиям в предыстории нас очень легко узнать).
Скажите, пожалуйста, как вам удается поддерживать такую прекрасную физическую форму, несмотря на пережитые вами ужасные страдания?
Мерисья: Ну, это наша специфическая особенность. Дело в том, что наши болезни и раны имеют только неопределенные внешние симптомы, более или менее приличные для показа. Они призваны поярче отразить наши страдания. Но это не значит, что мы способны заработать хроническое заболевание. (Кстати, если мы и заработаем его, оно не помешает нам побеждать кучи врагов. Просто иногда – конечно, в свободное от сражений время, – болезнь будет эффектно усиливаться).
Вопрос от группы толкинистов. Случалось ли вам играть эльфов, и какими эльфами вы бываете?
Мерисья: О! Я, конечно, бываю прежде всего очень красивой эльфийкой. Самой красивой из них. Понимаете, они все сами по себе красивые, так что я, как истинная Мерисья, в роли любой из них бы чувствовала себя комфортно. Это вам не гномка, не орчиха и не троллиха. Но если уж я берусь за роль, я все делаю качественно. От меня, когда я эльфийка, исходит серебристое сияние, при каждом моем шаге звенят колокольчики, и при этом я лучше всех сражаюсь на мечах, из лука стреляю так, что Робин Гуд нервно курит в коридоре, играю на всех инструментах, от моих песен зажигаются звезды, а в глазах светятся мудрость и печаль. Печаль потому, что я и там перенесла, как вы уже понимаете, тяжелую жизненную травму. Меня часто берут в плен, и там в меня влюбляется этот, как его... забыла имя! Ну, главный злодей. Саурон, или Моргот, или Назгул, смотря по обстоятельствам. И я могу вить из него веревки...
.
Говорят, что у вас нечиста совесть?
Мерисья: Наша совесть – загадочная штука. Она совершенно нечувствительна к тому, что нередко на нас лежит кровь множества жертв, в частности, и просто подвернувшихся под горячую руку. Но та же самая совесть оказывается удивительно щепетильной тогда, когда нормальным людям нас не в чем было бы упрекнуть. Мы всегда осуждаем себя за то, что не спасли жизнь какого-нибудь друга, даже если из ситуации было понятно, что спасти его было невозможно. Мы сурово судим себя, если, жертвуя собой, потом из-за тяжелых ран оказываемся обузой на руках обязанных нам по уши второстепенных героев. В общем, не пытайтесь понять загадочную совесть Мерисьи.